Китай остается крупнейшим суверенным держателем UST

«В Пекине открылся 19-й съезд Компартии Китая. Председатель КНР Си Цзиньпин в трехчасовой вступительной речи заявил о начале «новой эры» китайской экономики, параллельно отметив, что за то время, пока он возглавляет страну, годовой объем ВВП Китая увеличился с $8 трлн до $12 трлн. Китай на протяжении многих лет остается важной движущей силой роста мировой экономики, в значительной мере компенсируя низкие темпы роста в ведущих экономически развитых странах, которые в лучшем случае едва превышают 2%.

Правда, одним из побочных результатов экономической мощи Китая, особенно в период двузначных темпов роста, стали масштабные дисбалансы, проявившиеся прежде всего в нерациональном использовании инвестиционных ресурсов, увеличении долга и периодическом образовании пузырей, особенно в сфере недвижимости и на рынке акций (последний весьма красочно лопнул в 2015 году). Однако постепенно избыточные мощности в традиционных промышленных отраслях, созданные в этот период, начнут сокращаться, и со временем «промышленная» модель экономики уступит место экономике, основанной на услугах и потреблении.

Председатель Си выразил уверенность в способности Китая добиться целевых темпов экономического роста на уровне 6,5%, сохранив при этом контроль над финансовыми рисками и избежав резкого замедления роста, несмотря на высокий уровень долговой нагрузки. В случае стран с развитой экономикой высокий уровень долга в процентном отношении к ВВП является достаточно точным индикатором приближения финансового или банковского кризиса. В Китае основная часть долга сосредоточена внутри страны, и в случае наступления долгового кризиса (который, начавшись в корпоративном секторе, неизбежно ударит по банковской системе) центральный банк страны сможет абсорбировать соответствующие потери.

Одной из ключевых задач, стоящих перед Китаем, является задача управления «долговой разгрузкой» и уменьшения зависимости экономики от периодически задействуемых мер фискального стимулирования и кредитных вливаний. Согласно последним данным о темпах роста денежной массы и кредитования, особых признаков сокращения кредитования пока не наблюдается.

Джордж Магнус в своей статье в Financial Times подчеркивает ключевую роль финансовой политики и советует правительству Китая остановить бесконтрольный рост государственно-частных, инфраструктурных и других заимствований, включая заимствования местных органов власти, и разрешить банкротство многочисленных мелких банков и небанковских организаций, работающих в сфере финансового посредничества, на долю которых в период с 2008 год пришлась основная часть увеличения активов и пассивов банковской системы.

По мнению Магнуса, главным источником риска являются не столько активы или кредиты финансовой системы, сколько ее обязательства. В настоящее время более трети этих обязательств составляют инструменты межбанковского и других рынков оптового фондирования с очень короткими сроками погашения и так называемые продукты управления капиталом.

В качестве позитивного момента следует отметить, что за последние несколько лет Китай существенно сократил профицит счета текущих операций – один из ключевых источников глобальных дисбалансов, возникший в результате проведения властями страны политики занижения курса юаня, призванной стимулировать рост экспорта. Равновесие было весьма шатким, поскольку профицит текущего счета направлялся на покупку американских облигаций.

Таким образом, США, мировой лидер по объему заимствований и одновременно владелец основной резервной валюты, финансировали свой дефицит при помощи Китая. Это потенциально позволяло смягчить давление на доллар, которое могло возникнуть вследствие так называемого двойного дефицита США, а также способствовало сохранению процентных ставок в США на более низком уровне, чем они могли бы быть в противном случае.

Все это началось еще до того, как ФРС приступила к реализации программ количественного смягчения. Приобретая американский долг, Китай фактически субсидировал американский ипотечный рынок. Он и сегодня остается крупнейшим суверенным держателем UST, потенциальная угроза продажи которых служит для него стратегическим рычагом финансового давления на США. Недавно мы писали о корреляции между динамикой доходности 10-летних UST и курса пары доллар/юань. Некоторые исследования также указывают на существование обратной корреляции между юанем и биткоином, послужившей, судя по всему, причиной введения в Китае запрета на криптовалюты. Это объясняет, почему, несмотря на жесткую протекционистскую риторику, звучавшую ранее из Белого дома, в конечном итоге Минфин США не стал обвинять Китай в валютном манипулировании. В опубликованном вчера Докладе по валютной политике в качестве стран, не соответствующих критериям Минфина, упоминаются другие страны – в том числе Германия, профицит текущего счета которой достиг 8% ВВП.

Усилия китайских властей направлены на поддержание более-менее стабильного валютного курса. Благодаря ужесточению контроля за движением капитала, предпринятому в начале года, его отток сократился, что позволило Китаю возобновить пополнение международных резервов. Вопреки ожиданиям участников рынка, что юань продолжит ослабевать, он, наоборот, укрепился по отношению к доллару.

Вероятность резкой девальвации юаня в последнее время заметно снизилась, и в данный момент ничего не указывает на то, что власти КНР могут пойти по этому пути. В условиях ужесточения монетарной политики ФРС Китай в рамках режима «мягкой привязки» курса юаня к доллару в свою очередь также будет вынужден в какой-то степени уменьшить уровень ликвидности в системе. На данный момент доходность 10-летних облигаций КНР находится на максимальном уровне с начала года (3,75%), а инфляция цен производителей, согласно последним оценкам, выросла до 6,9%.

Для властей Китая сильное укрепление доллара может создать определенные трудности, как это было в 2015 и 2016 гг. Тогда ослабление юаня рассматривалось финансовыми рынками как один из ключевых источников дефляционного давления на мировую экономику, однако сейчас этот риск заметно уменьшился. В данный момент рынки торгуются из расчета повышения в декабре ставки по федеральным фондам на 25 б.п., однако ожидания инвесторов в отношении процентных ставок остаются ниже медианного прогноза членов ФРС (2,75% в 2019 году).

Это означает, что инвесторы либо разделяют тезис о «бесконечной стагнации», либо убеждены в том, что инфляция еще долго будет оставаться низкой. ФРС по-прежнему предпочитает полагаться на кривую Филлипса, согласно которой снижение уровня безработицы ведет к росту инфляции, хотя результаты многих исследований говорят о том, что данная модель сильно устарела. И даже член совета управляющих ФРС Лаэл Брейнард в своем выступлении 12 октября 2017 год отметила, что в нынешних условиях кривая Филлипса уже имеет мало общего с реальными инфляционными процессами. Монетарная политика, базирующаяся на кривой Филлипса, создает риски для финансовой стабильности, о чем мы уже не раз писали в наших предыдущих обзорах.

Именно такая политика стала причиной небывалого роста коротких позиций по фьючерсам на индекс волатильности VIX. Представители неофишерианской школы считают, что реальные процентные ставки не зависят от политики центробанков, а определяются рынком. Они утверждают, что низкие процентные ставки ведут к снижению инфляции, тогда как высокие, напротив, способствуют ее росту, что полностью переворачивает традиционные представления о зависимости процентных ставок и инфляции.

Колебания валютных курсов отражают расхождения в направлении денежно-кредитной политики разных стран. Брэд Сетсер отмечает, что в последние годы монетарная политика крупнейших центробанков была недостаточно скоординированной. Когда в 2014 году ФРС свернул программу количественного смягчения, ЕЦБ и другие центробанки только начали их проводить. Что касается фискальной политики, то начиная с 2010 года – с принятия декларации на саммите «большой двадцатки» в Торонто – она действительно стала более скоординированной, что было ответом «большой двадцатки» на долговой кризис в Еврозоне. Идея заключалась в том, чтобы остановить дальнейший рост долга, который рассматривался как вероятная причина возникновения новых кризисов. Однако ужесточение фискальной политики и смягчение денежно-кредитной политики в значительной мере нейтрализовали друг друга, что объясняет слабые экономические показатели стран «большой двадцатки» в последние годы.

Структурный дефицит бюджета еврозоны на сегодняшний день составляет 1% ВВП. Таким образом, жесткая фискальная политика и мягкая монетарная политика европейских властей продолжают уравновешивать друг друга. Следующее заседание ЕЦБ состоится 26 октября. Участники рынков ожидают, что регулятор сократит объем покупки облигаций с €60 млрд до €30 млрд в месяц, но при этом продлит срок действия программы еще на шесть месяцев. Если целью ЕЦБ является более слабый евро, то это то, что нужно», – сообщил Нил Маккиннон, глава подразделения по макроэкономической стратегии на глобальных рынках «ВТБ Капитал».