Эффект домино. Как связан кризис в Турции с политикой США и обвалом рубля

Реджеп Тайип Эрдоган обвинил США в том, что Соединенные Штаты спровоцировали кризис в Турции и обвалили лиру до рекордного минимума. Слова политика звучат как типичные оправдания диктатора из страны с коллапсирующей экономикой: не можешь справиться с обесцениванием валюты — вали все на американцев.

Между тем, в словах Эрдогана все-таки есть смысл. По крайней мере частично США и впрямь поспособствовали исходу инвесторов из турецкой экономики. А разворачивающийся сейчас в Турции кризис может усугубить ситуацию с рублем. Эффект домино способен привести к тому, что следующим пострадавшим от обвала турецкой лиры может оказаться Россия.

Двухдневное, почти на 20%, падение лиры потянуло за собой итальянские гособлигации и мексиканский песо. Южноафриканский ранд продемонстрировал самое большое падение примерно за десять лет, пострадала индийская рупия. В минус ушли европейские биржи и биржи многих развивающихся стран.

Во вторник, 14 августа, рынки успокоились и начали восстанавливаться. Но почему они падали? Какая связь между мексиканским песо и турецкой лирой?

Турция — страна, которая разгоняла свой рост, опираясь на заимствования в иностранной валюте. Она не одна такая. Например, ЮАР и Аргентина занимались тем же. В Турции обязательства в иностранной валюте, если брать и долги государства, и долги банков и компаний, составляют около 55% ВВП. Июньский отчет McKinsey Global Institute показывает, что за десять лет с 2007 по 2017 долги государств, компаний и потребителей Турции выросли с $97 трлн до $169 трлн.

Это следствие эпохи беспрецедентно низких ставок. Чтобы во время рецессии экономика не сваливалась в дефляцию, регуляторы в развитых странах накачивали рынки деньгами. Но сейчас последствия рецессии преодолены, экономика начинает расти естественным образом, и центробанки начинают повышать ставки. ФРС США сделала это первой. В июне, после шестого с декабря 2015 года повышения ставки, она достигла уровня 1,75-2%.

Рост экономики США и рост ставок вызывают проблемы у развивающихся стран. Как это происходит? Инвесторы делают выбор в пользу государственных облигаций США. Их доходность невелика, но ведь речь идет о безрисковых вложениях: Соединенные Штаты всегда платят по своим облигациям.

К тому же, ФРС начала распродавать со своего баланса гособлигации, которые она раньше приобрела (собственно, приобретение облигаций на свой баланс и был основным способом поддержки экономики во время рецессии), к октябрю будет продано на $600 млрд.

Дефицит долларов в мировой экономике, который стал корнем турецких проблем, продолжит тормозить экономики развивающихся стран.

Как напоминает Нейл Маккиннон, экономист ВТБ, даже глава индийского центробанка уже обращался со страниц Financial Times к ФРС, чтобы она снизила скорость выкачивания долларов с рынка, иначе у развивающихся стран будут проблемы. Но американский регулятор пока никак не отреагировал. И пока проблемы не отражаются на экономике США, этой реакции вряд ли стоит ждать.

Дефицит долларов, как и любого товара, приводит к его удорожанию, прочие валюты дешевеют. Но рост доллара относительно локальных валют резко удорожает возврат долгов, которые номинированы в долларах.

До какого-то момента инвесторы терпимо относятся к ухудшению условий возврата долга, надеясь на улучшение. Но одно негативное событие может поменять все — и тогда инвесторы начнут избавляться от бумаг, стараясь не остаться в ряду зазевавшихся, потерявших почти все.

Это похоже на набег вкладчиков на разоряющийся банк: как только кто-то сообщит, что у банка проблемы, у его входа выстраивается огромная очередь желающих забрать свои деньги. Именно так произошло в Турции. Последней каплей стал очередной конфликт из-за арестованного в Турции американского гражданина.

После того, как в Турции началось обвальное падение валюты, первым делом инвесторы начали искать, кто больше всего пострадает от этого: скачок валюты резко повышает вероятность невозврата долгов. Список Financial Times, где были перечислены банки, наиболее активно кредитующие турков, оказался очень кстати. Их акции упали.

Валюты развивающихся стран начинают продавать по аналогии. Вообще у Турции по сочетанию негативных факторов — высокий дефицит счета текущих операций (6% ВВП), инфляция более 15% и значительный внешний долг — уникальное положение, но у всех пострадавших валют есть свои проблемы. А Аргентина, прошедшая уже много кризисов, повысила свою и так самую высокую в мире ключевую ставку (40%) до 45% — просто так, на всякий случай.

Проблемы Турции, несмотря на затишье на рынке, никоим образом не решены. Они только начинаются. В ближайший год турецкие заемщики должны вернуть кредиторам $66 млрд. Эквивалент этой суммы в турецких лирах за два прошедших дня вырос на 20%, а с начала года — на 40%. Но многие аналитики утверждают, что инвесторы среагировали чересчур бурно.

Долги Турции — лишь 3-5% от общей задолженности развивающихся стран, поэтому проблемы будут ограничены узким кругом инвесторов. После кризисов 1998 и 2008 многие государства выучили уроки: их финансовая положение уже не ставится под удар большими долгами.

Инфляция в большинстве развивающихся государств низкая, а экономика растет. Риски финансового заражения (contagion), когда проблемы в одной стране тянут за собой проблемы в соседних, по оценкам многих аналитиков, невысоки. Однако за пределами внимания пока остаются высокие долги частных банков и компаний, их доля в долгах по сравнению с прошедшими кризисами существенно выросла.

И Турция — это лишь первый звонок. Дальнейшее неизбежное укрепление доллара будет постепенно — через рост долговой нагрузки — ухудшать ситуацию в развивающихся странах и грозить снижением их роста. Для России это плохая перспектива.

Снижение темпов роста неизбежно потянет за собой снижение цен на сырье — на развивающиеся страны сейчас приходится до 85% в приросте их потребления. Это именно та область, в которой Россия еще может получить чувствительный для экономики внешний удар. Как показали дни турецкого кризиса, рубль все еще входит в список валют, которые наиболее остро реагируют на рост риска на всех рынках — вне зависимости, сильно ли российская экономика привязана к их проблемам.