«Биотехнологии — это новые IT». Почему все спешат вкладывать в медицину

Всем хочется быть ранними инвесторами нового Uber или Facebook. Сейчас областью высокой доходности, каковой была IT-индустрия предыдущие 10 лет, становятся биотехнологии и смежные с ними отрасли, позволяющие улучшать качество жизни человека.

2020 год уже стал рекордным по объему биотех-IPO: $9,4 млрд, по данным Dealogic, привлекли биотехнологические компании в США в первом полугодии. Это выше показателя всего 2018-го, когда в сектор вложили более $6,5 млрд. Индекс NASDAQ Biotechnology при этом вырос с начала года на 13,25% (индекс S&P 500 увеличился только на 6,57%).

Возросший интерес инвесторов почувствовали и рынки венчурного капитала. По данным Silicon Valley Bank, в США только за первую половину 2020 года, то есть уже в разгар пандемии, было запущено новых венчурных фондов с прицелом на биотехнологии на $10,5 млрд — это сопоставимо с запуском подобных фондов за весь 2019 год.

Еще до пандемии, которая по понятным причинам обострила интерес к биотехнологиям, в отрасль пришли многие технологические миллиардеры, такие как Билл Гейтс, Джефф Безос, Ричард Брэнсон, Питер Тиль и Майкл Блумберг. Гейтс и Безос, например, выступали инвесторами разработчика тестов для раннего обнаружения рака Grail — его в сентябре за $8 млрд купила другая биотехнологическая компания Illumnia.

Гейтс известен своим растущим портфелем венчурных инвестиций в биотех, среди них — Ginko BioWorks, компания из области синтетической биологии, Nimbus Discovery и Foundation Medicine, занимающиеся диагностикой и персонифицированным лечением онкологических заболеваний. Даже Уоррен Баффет, ранее не замеченный в увлечении биотехнологиями, купил за $192 млн долю в Biogen — разработчике лекарства от болезни Альцгеймера.

Этот список можно продолжать — в последнее время все больше богатых людей инвестируют в биотехнологии или смежные отрасли: по оценке Family Capital, около 20% инвестиций «семейных офисов» в последние годы приходится на это направление.

В 2019 году сектор стал притягивать новые типы инвесторов. Фонды прямых инвестиций, которые ранее не были готовы, например, оценивать перспективы и стоимость разработки лекарств, стали заметными игроками в биотехе. Такие столпы отрасли как KKR и Blackstone отметились крупными инвестициями и покупками биотехнологических компаний.

Технологические гиганты — Google и Samsung — также пришли в биотех. Венчурное подразделение Google инвестировало в ту же Grail и имеет целый портфель биотехнологических проектов, от клеточной терапии до разработки лекарств. Samsung Biologics строит уже четвертый по счету суперзавод биофармацевтических препаратов стоимостью $2 млрд.

Главным фактором, привлекающим инвесторов, стали новые возможности биотехнологий. Рост вычислительных мощностей, появление машинного обучения и доступность анализа больших данных произвели революцию в отрасли. В частности, большие данные сделали коммерчески доступной геномную технологию. Сегодня секвенирование генома стоит менее $1000 и занимает примерно день (сама технология секвенирования разрабатывалась 13 лет в рамках проекта «Геном человека», завершившегося в 2003 году, и стоила более $3 млрд). Возможность анализа огромного массива данных для определения изменений в ДНК дает мощнейший инструментарий для понимания природы болезни, и ведет к появлению новых видов диагностики и терапии.

Так появились новые технологии клеточной и генной терапии: CAR-T (метод клеточной иммунотерапии, основанный на использовании собственных клеток пациента для разрушения раковых клеток) и CRISPR/Cas9 (технология редактирования геномов, позволяющая исправлять неправильные последовательности генов и таким образом лечить наследственные заболевания человека). Именно создатели метода редактирования генома Дженнифер Дудна и Эммануэль Шарпантье стали лауреатами Нобелевской премии по химии в 2020 году. Последняя является соосновательницей компании CRISPR Therapeutics, с рыночной капитализацией более $7 млрд на NASDAQ и оценкой EV/sales на уровне х900.

Технология CAR-T тоже уверенно выходит на рынок. Компания Novartis уже поставляет CAR-T препарат для лечения лейкоза по цене около $500 тыс за курс. Два других фармгиганта — Gilead и Celgene, приобрели разработчиков CAR-T препаратов Kite и Juno Therapeutics за $11,9 млрд и $9 млрд соответственно. Причем последний был куплен еще до получения регистрации продукта.

Венчурному инвестору, который решил поучаствовать в гонке за доходность от инвестиций в биотех, стоит выделить несколько направлений, которые позволят диверсифицировать портфель с точки зрения риска, доходности и горизонта инвестирования.

• Клеточная и генная терапия. Технологии лечения трудно поддающихся терапии заболеваний — наследственных и онкологических — с помощью репрограммированных клеток и генотерапевтических продуктов. Для данного направления характерны инвестиции венчурных фондов на очень ранних стадиях доклинических исследований — направление считается в мире одним из самых перспективных и стоимость входа на более поздних этапах будет слишком высока. Несмотря на высокие риски, ассоциируемые со столь ранними входами, здесь наблюдается самый высокий «входной чек» — не менее $5-10 млн. Такие проекты самые «долгие», с выходом через 5-7 лет, самые рискованные, но и самые перспективные с точки зрения будущей доходности портфеля.
• IT-решения для биотеха. Здесь можно обратить внимание на проекты с использованием ИИ и аналитикой больших данных для исследования медицинских препаратов и для генетической диагностики с последующим анализом и выдачей рекомендаций. В этом направлении есть проекты с самым низким «входным чеком» — от $1 млн, которые могут обеспечить высокую доходность, низкий риск с точки зрения потерь в абсолютных величинах и выход в первые три года.
• Персонализированная медицина и борьба со старением. Область с широким спектром возможностей для инвестора в ближайшие два года. С одной стороны, значительно снизилась стоимость входа в проекты, которые на фоне поисков методов лечения COVID-19 несколько ушли на второй план. С другой стороны, это фундаментально перспективное направление. По прогнозу Bank of America, рынок терапевтических решений для продления жизни к 2025 году будет составлять более $600 млрд, что во многом связано с ростом доли пожилого населения (по данным Всемирного банка, люди старше 65 лет составляют уже 9% населения планеты, в то время как в 1990-м — только 6%).

Не менее полезно определить направления, на которые венчурному инвестору лучше не смотреть — это поле для игроков big farma и локальных фармкомпаний:

• Классическая разработка фармпрепаратов и drug development. Инвестиционный цикл составляет минимум 10 лет, а входной чек — десятки миллионов долларов.
• Дженерики для локального рынка. Инвесторы в дженерики развивают не компетенции разработок, а возможности продать аналоги, поэтому прорывных инновационных решений здесь не будет.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнение профи», может не совпадать с позицией редакции