«Народный капитализм»: будут ли компании раздавать сотрудникам свои акции

Президент и крупнейший акционер «Норильского никеля» Владимир Потанин объявил о развитии «народного капитализма»: сотрудники «Норникеля» с 2023 года смогут по льготным ценам получить акции в рамках корпоративной программы «Цифровой инвестор». Принадлежащий благотворительному фонду Владимира Потанина Росбанк также направит 10% акций на программу поддержки сотрудников в виде цифровых финансовых активов на базе платформы «Атомайз», которую развивает «Интеррос».

Бизнесмен также планирует стимулировать покупки бумаг «Норникеля» на открытом рынке, «чтобы они были более доступными». За десять лет 25% компании окажется в руках физлиц, включая сотрудников. Сейчас, по словам Потанина, у физлиц 10% акций компании.

«Идея в том, чтобы в каком-то смысле восстановить некую историческую справедливость: когда «Норильский никель» был приватизирован (это произошло в 1994 году. — РБК), то порядка 25% акций принадлежали работникам. Но, к сожалению, работники не смогли в полной мере воспользоваться преимуществами такого рода вложений, многие продали эти акции. Мне хотелось бы восстановить эту историческую справедливость и привести к тому, чтобы 25% акций «Норникеля» опять вернулись к людям, в том числе к работникам», — объяснял Потанин.

«Народный капитализм» и социальная справедливость

Мотивационные программы, которые предполагают передачу части акций компании во владение рядовым сотрудникам, позитивно влияют на результаты бизнеса, убежден соруководитель отдела прямых инвестиций в США инвесткомпании KKR Пит Ставрос.

В качестве примера он привел опыт производителя насосов Ingersoll Rand, в которого инвестировал KKR. У KKR Ingersoll Rand уже почти десять лет действует программа поощрения сотрудников, и, по словам Ставроса, подобная практика снижает текучесть кадров, в разы повышает вовлеченность сотрудников в бизнес и их финансовую грамотность, пишет Bloomberg. Кроме того, Ставрос уверен, что такие программы направлены на устранение расового и гендерного неравенства, рост благосостояния работников среднего и низшего звена.

По инициативе Ставроса в 2022 году также была запущена инициатива Ownership Works. В интервью Bloomberg он рассказал, что у Ownership Works сейчас 60 партнеров: инвесторы, корпорации, фонды, профсоюзные лидеры, пенсионные фонды. Среди частных инвестиционных компаний — TPG, Silver Lake, Warburg Pincus, Leonard Green, Berkshire Partners и Goldman Sachs.

Исследование Rutgers University показало, что сотрудники, близкие к пенсионному возрасту и работающие в компании с планом наделения акциями работников (employee stock ownership plan, ESOP), имеют более чем в десять раз больше медианных сбережений относительно других работников по стране, пишет Forbes.

ESOP имеет некоторые ограничения, связанные с устройством системы налогообложения, считает Ставрос. Тогда как инициативы по распределению акций среди сотрудников низшего звена, аналогичные Ownership Works, поощряют то, что еще до Потанина назвала «народным капитализмом» бывшая премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер.

Член парламента Великобритании от консерваторов Джон Редвуд, который работал вместе с Тэтчер над доктриной «народного капитализма», писал, что в процессе приватизации национализированных предприятий сотрудники получили бесплатные и льготные акции, а значит — возможность иметь накопления и модернизировать собственное предприятие. Кроме того, эта инициатива обеспечила приток капитала и развитие конкуренции на монополизированных рынках. В США за передачу части акционерного капитала в собственность работникам также выступает сенатор Берни Сандерс.

Российский опыт приватизации и построения «народного капитализма» ассоциируется с ваучерной приватизацией. 14 августа 1992 года президент Борис Ельцин подписал указ «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации». Правительство рассчитывало перейти к рыночной экономике, снизить инфляцию и социальную напряженность с помощью перевода госсобственности в частные руки безвозмездно и с соблюдением принципа социальной справедливости.

С 1 октября 1992 года в отделениях Сбербанка любой россиянин мог бесплатно получить один приватизационный чек на ₽10 тыс. Всего было выпущено 140 млн ваучеров, на эту сумму предприятия выпустили акции, на которые до конца 1993 года граждане должны были обменять ваучеры.

Опрос ВЦИОМ через 25 лет показал, что к ее итогам относились отрицательно 73% респондентов, лишь 18% оценивали ее положительно. Во время приватизации всего 13% опрошенных, которые получили ваучеры, вложили их в акции предприятий, как частных, так и государственных. Большая часть (33%) продала их, однако сегодня, если бы у респондентов была возможность снова получить приватизационные чеки, 46% вложили бы их в ценные бумаги одной или нескольких государственных компаний.

Цифровой «народный капитализм» в России

В интервью РБК Владимир Потанин объяснял, как будет устроена программа передачи акций Росбанка и «Норникеля» их сотрудникам. От традиционной мотивационной программы инициативу Потанина отличает ряд особенностей:

1. 1.Сотрудники получат активы не бесплатно, но по льготным ценам. «Основная идея сейчас у самого менеджмента Росбанка — сделать это не в режиме подарка, а в режиме соинвестирования, который субсидируется самой компанией. То есть идея, чтобы работники банка получали акции предприятия не абсолютно бесплатно, а инвестировали вместе с самим банком», — сказал Потанин.
2. 2.Сотрудники получат производные инструменты на акции, а не сами бумаги. В том числе это позволит дробить акции и приобретать их по частям, что делает бумаги более доступными. Потанин подчеркнул: «Разбив это на более мелкие кусочки, мы предоставим возможность инвестировать и людям, у которых нет таких больших накоплений». По итогу торговой сессии 30 октября одна акция «Норникеля» на Мосбирже стоила порядка ₽13 548.
3. 3.Управлять акциями, на которые выпустят деривативы, будет отдельная структура. Потанин отметил, что эмитентом цифровых финансовых активов на базе акций компании «должна быть либо некоммерческая организация, либо дочерняя структура, которая обеспечивала бы управление этим пакетом». Один из вариантов выпуска цифровых финансовых активов «Норильского никеля» связан с некоммерческой организацией, которую учредил Владимир Долгих — бывший руководитель Норильского комбината, умерший в октябре 2020-го, рассказывал Потанин.
4. 4.Цифровые активы будут распределяться через блокчейн-систему, держатели не смогут сразу их продать. Механизм будет включать платформу «Атомайз», которую развивает «Интеррос», — ЦБ наделил ее статусом «оператора информационной системы по управлению цифровыми финансовыми активами». Потанин также считает необходимыми lock-up-периоды, когда активы нельзя будет продавать. В какой-то степени ЦФА, которые предложит сотрудникам Потанин, напоминают ваучеры, отметил директор Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгий Остапкович.

«Юридически акции, выпущенные в виде ЦФА, — не акции, а именно цифровые права. Однако акции «Норникеля» уже не выпустить как ЦФА, поэтому, скорее всего, будет использован ЦФА, дающий право получить акции в будущем. ЦФА будут выпущены на базе информационной системы и могут обращаться через оператора обмена», — допускает старший юрист Tomashevskaya & Partners Михаил Жужжалов. С его точки зрения, это сблизит инициативу «Норникеля» с классическими опционными программами мотивации сотрудников.

Конвертация в акции, если ЦФА будут предоставлять право получить их, будет выражаться в открытии классического лицевого счета и зачислении на него акций путем их трансфера со своего счета эмитентом ЦФА или третьим лицом по поручению эмитента ЦФА, добавил Жужжалов.

«ЦФА — это токен, который связывает какой-либо инвестиционный продукт напрямую с инвестором через технологию блокчейн, что может сделать инвестиционный процесс более доступным. Никаких мотивационных программ с ЦФА в России пока не существует. Это будет первый пример», — отметил основатель компании LFCS Legal Support Юрий Брисов.

Если компания предоставляет работнику ЦФА на платной основе, но со скидкой (например, в виде опциона), то разница между рыночной и льготной стоимостью ЦФА (то есть сумма скидки) — это доход работника в форме материальной выгоды, и он облагается НДФЛ, объяснил преподаватель Moscow Digital School, советник Lidings Дмитрий Кириллов. Работник может продать ЦФА и вычесть из дохода от продажи расходы на приобретение — уплаченную льготную стоимость и сумму скидки, если с нее был уплачен НДФЛ. Если ЦФА проданы по меньшей стоимости, чем цена их приобретения, отрицательный результат признается убытком, но, в отличие от ценных бумаг, на будущее этот убыток перенести нельзя.

При этом Кириллов подчеркнул, что в 2021–2023 годах доходы в форме материальной выгоды освобождены от НДФЛ (п. 90 п. 217 НК РФ), в том числе в виде скидки от стоимости ЦФА.

Для операций с ЦФА (получения, реализации прав, предусмотренных самим ЦФА, и его продажи) работнику понадобится создать личный кабинет на платформе, на которой выпущен ЦФА, все операции будут идти через него, предупредил Кириллов.

В чем отличие от опционов?

Отчасти эта стратегия напоминает инициативы западных публичных компаний по мотивации с помощью опционов на акции, которые дают право получить долю участия в компании. Однако основной акцент Потанин сделал на идее о том, что «народный капитализм» предполагает распределение ЦФА на акции между любыми сотрудниками предприятия вне зависимости от должности, талантов и уровня дохода: каждый работник сможет приобрести производный инструмент на акции по льготной цене.

Опционы же, как правило, используются в качестве вознаграждения для топ-менеджеров и ключевых сотрудников, что усугубляет имущественный разрыв внутри компании. Например, в 2007 году председатель совета директоров и генеральный директор Goldman Sachs Ллойд Бланкфейн установил рекорд по размеру вознаграждения: он получил почти $68 млн акциями, опционами и наличными, что стало на тот момент самым большим бонусом, когда-либо предоставленным генеральному директору с Уолл-стрит, пишет CNN.

В момент заключения опционного договора сотрудник еще не получает акции, работодатель обязуется предоставить определенное договором количество бумаг в будущем при соблюдении условий мотивационной программы — например, при выполнении KPI или истечении срока работы в компании. Ограничен как период, в течение которого работник может реализовать опцион, так и время после заключения опционного договора до момента, когда у сотрудника появляется право реализации первой части предоставленного ему опциона.

Опционные программы для мотивации сотрудников применяет ряд иностранных компаний, в их числе Alphabet, Amazon, Apple, Meta (признана экстремистской и запрещена в России) и Microsoft. В 2017 году эти компании выделили $23,7 млрд на опционы своим сотрудникам. А по состоянию на декабрь 2021 года Apple отдала самым талантливым инженерам опционы на сумму от $50 тыс. до $180 тыс., чтобы те не перешли в Meta (признана экстремистской и запрещена в России), писал Bloomberg.

Аналогичные практики существуют и в России. Например, «Яндекс» в рамках мотивационной программы, рассчитанной на десять лет, до 2026 года, собирался выделить сотрудникам 15% от общего числа своих акций. Однако торги бумагами «Яндекса» на американской бирже NASDAQ приостановили из-за антироссийских санкций, поэтому компания заменила опционы повышением оклада и премиями, а действующим владельцам опционов предложила обменять их на единоразовую денежную выплату.

Опционная программа «Яндекса» также была нацелена на интересы руководящего состава: представитель компании Ася Мелкумова в разговоре с «Коммерсантом» объяснила, что опционы и другие инструменты, основанные на участии в капитале, выдаются ключевым сотрудникам, от которых в определенной степени зависит успех всей компании или которых очень сложно заменить.

Поможет ли бизнесу Потанина «народный капитализм»?

Привлечение сотрудников компаний к участию в бизнесе — длительный и трудоемкий процесс, признал в разговоре с Bloomberg соруководитель отдела прямых инвестиций в США KKR Пит Ставрос: «Это очень трудно сделать. На это уходят годы напряженной работы — построение доверия, обмен информацией, обучение финансовой грамотности и коренное изменение методов работы этих предприятий».

Однако такой подход Потанин считает «интересным с социальной точки зрения». «Это дополнительный импульс создать культуру, как в ИT-компаниях или стартапах, когда все участвуют и в управлении, и в генерировании идей», — говорил бизнесмен в интервью РБК.

«Главный вопрос: влияют ли работники на реальный итог — рост стоимости акций. Если влияют — то, конечно, идея здравая, если нет, то непонятно, каким образом от действий тех или иных сотрудников вырастет стоимость акций, особенно с учетом общей неопределенности текущей экономической ситуации», — подчеркнул управляющий партнер адвокатского бюро «Проспект» Олег Бычков.

Сам механизм выглядит эффективно, считает директор центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Георгий Остапкович: «Это во многом повысит мотивацию самих работников, то есть они будут считать себя сопричастными деятельности компании — не просто как наемный работник, а как человек, отвечающий и имеющий какую-то собственность в этой компании».

Тактически компания несет издержки, но стратегически она выигрывает в течение длительного времени, потому что люди будут собственниками и будут больше и производительнее трудиться, считает эксперт ВШЭ.

Но есть и поводы для скепсиса, указывает Остапкович: инициативы Потанина могут быть связаны с попыткой избежать национализации предприятия в случае возможной мобилизационной экономики и снижения риска санкционного давления.

«Мы пока сдержанно оцениваем предложения, так как подход новый и пока не выглядит, что это будет что-то прорывное. Да, это добавит какую-то мотивацию для сотрудников, но это все, скорее всего, будет в достаточно ограниченных объемах (с точки зрения доли новых акций в обращении) и будет иметь долгосрочный эффект», — рассказал руководитель аналитического департамента «БКС Мир инвестиций» Кирилл Чуйко.

Какие риски для сотрудников

Выбор формы цифрового актива неоднозначен: не все сотрудники могут быть хорошо знакомы с блокчейн-технологиями. Потанин, однако, отмечал, что в компании уже идут образовательные программы, как пользоваться блокчейном, чтобы сотрудники, получая цифровые финансовые активы, понимали, что они могут с ними делать. «Одной из проблем ранней приватизации было то, что люди не успели понять, что такое эта собственность, <...> поэтому и не критично оценивали то, какие активы хорошие, какие плохие, и очень легко из них выходили, поддаваясь на уговоры», — считает бизнесмен.

«Форма цифрового актива в программе поощрения сотрудников оправдана опасениями инициаторов программы повторить проблему ранней приватизации, когда люди не успевали осознать ценность актива и избавлялись от него в короткие сроки. А при помощи данного вида финансового актива на базе платформы «Атомайз» есть возможность соблюсти так называемый lock-up-период, в течение которого нельзя сразу продать акции, и есть возможность понять, насколько важный инструмент оказался в руках новоиспеченного акционера», — пояснила Венера Шайдуллина.

По словам Олега Бычкова, в любом случае, если речь идет о физических лицах — сотрудниках, любые схемы премирования чаще всего влекут налогообложение (НДФЛ, социальные выплаты и т. д.). Если говорить о замещении акций ЦФА, то их выпустить проще и дешевле, чем запускать дополнительную эмиссию или передавать существующие акции, отметил он. «В какой-то момент у сотрудника появится право требовать передачи акций или их денежного эквивалента», — рассказал Бычков.

Он добавил, что с ЦФА уходит необходимость соблюдать права акционеров или получать одобрение миноритариев на сделки с заинтересованностью, однако и ликвидность ЦФА может быть существенно ниже, чем у акций: «Ни тебе листинга, ни торгов, а стоимость определяется узким кругом заинтересованных лиц».

Георгий Остапкович настроен более позитивно и считает, что меры Потанина помогут защите справедливости и интересов работников компаний: «На социальное неравенство в гражданском обществе это, конечно, не повлияет абсолютно. В любом случае для сотрудников это будет позитивный момент. Я думаю, что конфликта интересов, если они сделают это разумно, не будет».