Неуловимые кризисы: что делать инвестору, когда «все падает»

Индекс Московской биржи на прошлой неделе впервые за долгое время опустился ниже отметки 2700 пунктов, многие аналитики прогнозируют коррекцию до 2500 пунктов и ниже. Параллельно продолжил снижение и индекс государственных облигаций RGBI. В такой ситуации многих инвесторов может охватить чувство тревоги и даже паники. О природе кризисов и о том, как действовать в период сильной коррекции, рассказал Антон Соловьев, эксперт, инвестиционный консультант «ВТБ Мои инвестиции».

Хотя мировая финансовая система в том виде, в котором мы ее знаем, существует относительно недавно, она уже прошла через десятки очень больших и тысячи более мелких кризисов и коррекций. Казалось бы, накопленный опыт должен был научить людей предсказывать их, однако этого не произошло. Обвалы на рынках продолжают случаться. Во-первых, потому, что в момент начала коррекции нельзя предсказать точно ее глубину и продолжительность.

В этом и заключается причина, почему во время кризисов мы наблюдаем сильные падения рынков. Все видят только классический паттерн того, что рынок скорректировался. Помня последние несколько коррекций, которые в итоге сменялись возвратом рынка к росту, инвесторы привыкли их откупать. Но иногда коррекция не сменяется новым витком роста, а вместо него тренд сменяется на нисходящий. И начинаются другие процессы. Кто-то первым видит, что коррекция не рядовая и более глубокая, и запускает распродажу, следом за которой следует уже волна маржин-коллов.

Не всем известен тот факт, что на самом деле глубину падения рынка в том числе определяют объемы маржинальных позиций у его участников. Чем их больше, тем сильнее падение, потому что именно маржин-коллы провоцируют продажи по цепочке. А продажи, в свою очередь, вызывают новые маржин-коллы. И чем больше размер плеча у участников, тем глубже рынок может упасть в моменте.

При этом такая история характерна не только для зарубежных рынков. Мы наблюдали это совсем недавно, когда в начале мая на российском рынке стартовала первая почти за полтора года коррекция — практически безоткатный рост рынка привел к тому, что толерантность к риску сильно изменилась. Инвесторы брали все больше и больше маржинальных позиций. И в текущей ситуации коррекция была высоковероятна. Ожидаемо мы наблюдали рост объема торгов на российском рынке с началом коррекции — среднее недельное значение с 20 мая выросло на 16,9%. Однако с первой декады июля объемы торгов начали уменьшаться.

Кризис нечаянно нагрянет

Консенсус в профессиональном сообществе однозначный: точно никто не может предсказать кризисы. Было несколько человек в истории, у которых это получилось: Майкл Бьюрри, Нуриэль Рубини и другие. Эти люди мгновенно становятся героями массовой культуры, о них снимают фильмы, однако далеко не всегда даже их предсказания осуществлялись. И допустим, что уже за год или два до начала кризиса вы благодаря опыту, интуиции и знаниям видите какие-то признаки приближающегося падения. Хорошо. Тогда логично «вставать в шорт». Вот только шорт, возможно, придется удерживать очень и очень долго. Что толку предсказать кризис, который случится, например, через два года, если эти два года вам придется терять деньги, ожидая его. А он, кстати, может и не произойти.

Еще одно распространенное мнение: кризис на рынке происходит, когда экономика замедляется или впадает в рецессию. Да, порой это приводит к каким-то потрясениям на рынках, но далеко не всегда. Большому кризису нужен триггер, катализатор. Если триггера нет, то рынки обычно проходят замедление и ускорение экономики достаточно плавно, иногда даже незаметно.

Более того, финансовые кризисы могут вообще разгореться без экономической подоплеки. Интересный пример — октябрь 1987 года, так называемый черный понедельник. Рынки обвалились по всему миру, но экономика в этот момент не находилась в рецессии. Экономисты и финансисты до сих пор обсуждают, почему это произошло и как то, что начиналось как рядовая коррекция в США, превратилось в огромную мировую распродажу. Сейчас среди потенциальных причин есть динамическое хеджирование и программный трейдинг, недостаток ликвидности, переоцененность рынка и психология. Но фундаментальных экономических факторов для такого сильного и быстрого падения в этом списке нет.

Самый лучший актив в кризис

Худшее, что может сделать инвестор со своими деньгами в период коррекции, — это принять иррациональное решение. Почему вообще случается паника? Обычно паника — это признак того, что инвестор взял на себя слишком большие риски. Поэтому первое, что помогает чувствовать себя увереннее и спокойнее, — это риск-менеджмент. И он доступен не только большим финансовым корпорациям, но и обычному среднестатистическому инвестору — физическому лицу. Во-первых, нужно заранее стратегически подходить к формированию портфеля. И часть активов в нем, независимо от текущей рыночной конъюнктуры, должны быть защитными. Второе — заранее запланировать, что делать в случае наступления тех или иных событий. Наличие плана помогает сохранять контроль над ситуацией.

Третье и самое важное — вероятно, подушка ликвидности, запас свободных средств, которые рекомендуется всегда (всегда!) иметь при инвестировании. В кризис это чуть ли не единственный действительно ценный актив. Во-первых, если у вас есть деньги и рынок пошел вниз, то вы продолжаете контролировать ситуацию в психологическом плане, потому что не являетесь в этот момент заложником рынка, так как благодаря наличию свободных неинвестированных средств у вас есть возможность докупить те или иные активы без фиксирования убытка по другим акциям. Подушка ликвидности — это дополнительный инструмент контроля и более гибкого управления портфелем на падающем рынке.

На фоне умеренной или низкой ключевой ставки многие инвесторы отказываются от хранения части капитала в деньгах или покупки фондов денежного рынка. Но на первой же глубокой коррекции оказывается, что без ликвидности управлять портфелем практически невозможно — по сути, можно только продавать, а продажи всегда, особенно в минус, — это дискомфортная история. При наличии свободных средств инвестор может относиться к кризису как к возможности приобретения подешевевших активов на перспективу. Можно сказать, что в случае коррекции свободный кеш обладает скрытой, но потенциально очень высокой доходностью: если вовремя использовать его для покупок, то купленные на него и впоследствии выросшие в цене активы «раскроют» эту доходность. Но тут тоже есть нюансы.

Второй совет относительно кризиса о том, чего, скорее, делать не нужно: не стоит ловить «падающий нож». Потому что иногда этот «падающий нож» в итоге ловится, но не так, как хотелось бы, а, скорее, ранит.

Для инвестора в этом случае есть простая рабочая схема: приступать к покупкам стоит только тогда, когда наметился хотя бы небольшой разворот, а еще лучше — появились уверенные сигналы смены тренда на «бычий». Да, покупка будет на 5‒10% дороже минимума, но оставшиеся, например, 40% можно будет заработать с намного меньшими рисками, чем при попытках поймать дно. При этом всегда стоит разбивать и покупки, и продажи на части и заходить в позицию (либо сокращать ее) частями. Так мы снижаем неопределенность будущих цен и делаем себе более качественную среднюю цену.

И наконец, третья, важнейшая история — это более длинный горизонт планирования. Качественные результаты на рынке акций возможны через два, а иногда через три — пять лет. При таком планировании вероятность не только пережить кризисы, но и заработать возрастает пропорционально сроку инвестирования. Если вам не нужно срочно забирать ликвидность с рынка в кризис, вероятнее всего, через несколько лет вы забудете, что он вообще был.