В СССР существовали фондовые биржи. Они были не похожи ни на какие другие

К 1917 году в России существовало более сотни бирж. Октябрьская революция полностью уничтожила российский рынок ценных бумаг. Советская власть аннулировала все внешние и внутренние долги, а также гарантийные обязательства царского правительства. Это спровоцировало крупнейший дефолт в мировой истории.

Однако с переходом к новой экономической политике (НЭП) рынок возродился. Правда, совсем не в том виде, каким он был до революционных событий.

Процесс появления бирж шел не по директиве власти, а по инициативе местных торгующих организаций. Их учреждением занимались кооперативы. В 1922 году в Советской России было уже 70 бирж, а концу 1926-го их число достигло 114. По количеству бирж СССР практически догнал Российскую империю. Членами этих бирж были 8514 торгово-промышленных предприятий и частных лиц.

Советские биржи мало походили на иностранные. По сути, они были не свободным рынком, а частью системы государственного регулирования торговли.

Все товарные биржи находились в ведении Комиссии внутренней торговли при Совете труда и обороны (СТО). Главным участником рынка были торгующие между собой госорганы и кооперативы. Последние обычно участвовали в торгах в качестве покупателей.

Таким образом, скрывать условия сделок было практически невозможно. Эта искусственная мера способствовала росту популярности специализированных торговых площадок.

Биржевые цены определяли специальные котировальные комитеты. При этом на некоторых биржах они выводили две цены: для государственно-кооперативных сделок и для частного рынка.

Еще одна отличительная черта советских бирж — универсальность. Если во времена Российской империи у большинства рынков была своя специализация, то во времена НЭПа они были универсальными. Иными словами, на каждой шла торговля всеми видами товаров. Хотя иногда на биржах и выделялись отделы, торгующие только определенными категориями.

Главными товарами на биржах периода НЭПа были продовольствие и фураж — то есть корм для животных. На некоторых рынках они составляли до 80% оборота. Также популярностью пользовались текстиль, сырье, топливо, товары из металла и кожи.

Ценные бумаги вернулись в Советскую Россию в марте 1922 года. Тогда СТО утвердил порядок создания и функционирования акционерных обществ с долевым государственным и иностранным участием. Однако полноценного перезапуска фондовой торговли не вышло. В структуре акционерных капиталов безраздельно господствовало государство, которое не желало расширять число акционеров — например, запрещало частные эмиссии.

И все же формально рынок ценных бумаг существовал с 1923 года, когда на Московской бирже был снова открыт фондовый отдел. Потом они появились и на других рынках. Там разрешалась торговля золотом, валютой и облигациями госзаймов. Главным объектом торговли до 1925 года был червонец — советский денежный знак, эквивалентный десяти дореволюционным рублям или 7,74 г золота. Поэтому фондовые отделы иногда называли «червонными биржами».

Деятельность фондовых отделов так же жестко контролировалась властями, а государственные организации преобладали в сделках. Например, если курс червонца поднимался выше официального паритета, то Госбанк скупал золото и валюту на рынке, печатая червонцы, и наоборот.

Если во времена Российской империи главным рынком страны был Санкт-Петербург, то при Советах доминирующее положение заняла Московская биржа. Для сравнения: сумма сделок фондового отдела столичной биржи в 1924–1925 годах составила около 123 млн руб. В то же время оборот Петербургской биржи не превышал 58 млн руб., а оборот Харьковской составлял всего 10 млн руб.

Власти в лице Наркомата финансов стремились воспрепятствовать биржевой игре, чтобы не допустить концентрации капитала в руках групп предпринимателей. Отсутствие биржевых спекуляций стало еще одним разительным отличием советских бирж от зарубежных. Поэтому большого смысла в фондовых биржах не было.

На большинстве бирж за день могло побывать всего несколько человек. А крупные рынки, включая Московскую биржу, могли похвастаться немногим большей популярностью.

Средняя ежедневная посещаемость столичной биржи составляла 195 человек, Киевской — 81, Саратовской — 72, Екатеринбургской — 56, Ленинградской — 50 человек. А в таких крупных городах, как Самара, Харьков или Ташкент, за день редко бывало более десяти участников торгов.

Частных лиц было немного, поскольку мало кто хотел выявлять на бирже собственные доходы и обороты. Их не удавалось заманить никакими мерами. Не помогали ни призывы в прессе и на собраниях, ни снижение регистрационных сборов, ни даже принудительные постановления об обязательном посещении бирж. Частные лица в среднем составляли 25% всех членов бирж, в их руках было сосредоточено 15% всего оборота бирж.

Кроме официальных площадок, популярностью пользовались уличные «биржи» — стихийные собрания, чью деятельность не регулировало государство. Практически все сделки там заключали частные лица, а курс акций мог меняться предельно быстро.

В период гиперинфляции 1918–1924 годов внебиржевая торговля расцвела настолько, что государственным органам пришлось что-то с этим сделать. Власти решили, что внебиржевой оборот необходимо учитывать для установления котировок валюты и ценных бумаг. Выходом стало частичное признание таких площадок на официальном уровне.

При фондовых отделах самых крупных бирж — Московской, Ленинградской, Харьковской — появились «американки», или «черные» биржи. Так назывались неофициально признанные властями вечерние биржи, где торговали в основном кредитные учреждения, частные организации и физические лица. По сравнению с традиционными фондовыми отделами на «американках» было куда больше вольностей. Там разрешались операции с ценностями, не допущенными к обороту на биржах.

Центром «черной» торговли в Москве была улица Ильинка: там торговали дореволюционными ценными бумагами, золотом, платиной и драгоценностями. Многие аннулированные акции и облигации в результате оказались за рубежом. Валютные операции происходили в одном из помещений ГУМа.

Расцвет советских бирж оказался недолгим. Вольности НЭПа закончились с усилением власти Иосифа Сталина. В 1926 году власти развернули пропагандистскую кампанию в газетах. Со страниц печатной прессы транслировалась позиция, что биржи превратились в сборище спекулянтов и оппозиционеров. Там же высказывались сомнения в экономической целесообразности существования более сотни бирж в СССР.

Экономика страны становилась все более централизованной и командной. Биржам в ней места не оставалось. В начале 1927 года Совет народных комиссаров и Совет труда и обороны ограничили работу бирж, фактически оставив им лишь функции посредников в отдельных торговых сделках. В результате уже к марту бирж осталось всего 14.

Эти 14 советских бирж закрыли в 1929–1930 годах. Последними прекратили работу Московская и Владивостокская площадки. Остатки регулируемых рыночных отношений были подавлены. СССР окончательно перешел к планово-распределительной экономике.

Биржи в стране возродились лишь при Михаиле Горбачеве. 2 апреля 1990 года в Москве была учреждена Российская товарно-сырьевая биржа, а 19 мая — Московская товарная биржа. После этого в СССР наступил биржевой бум: вплоть до распада Советского Союза в стране появились более 800 бирж. А в независимой России в какой-то момент их стало более тысячи. Но это уже совсем другая история.